Семилетов Петр - Манечке Надоело
Петр 'Roxton' Семилетов
МАHЕЧКЕ HАДОЕЛО
Во сне восьмилетняя Маня прыгает по громадным, толстым зеленым листьям.
Они пружинят, и подбрасывают ее высоко, далеко. Она летит чудесным образом
между голых стволов увитых лианами платанов, и не сталкивается ни с одним
из них, пока вдруг перед нею не возникает огромное, толстое дерево с
расставленными во все стороны ветками, похожими на руки силача.
Манечка ударяется об него головой, и просыпается. Душная, июньская
ночь. Окно открыто, и в него видно колючие, будто острые камни в сердце,
звезды. Манечке они напоминают те дорогие вещи, что продаются в магазинах
для богатых - красивые, много, и все не про тебя. Темное небо перечеркнула
светлая полоска, угасающая наверху. Звезда упала, подумала Манечка, нужно
загадать желание. ПУСТЬ БАБУШКА ЛЮДА ЗАТКHЕТСЯ!
А бабушка Люда на кухне знай себе кудахчет в три часа ночи.
Она не разговаривает, а именно кудахчет, противным пьяным голосом.
Сегодня все пьяные вдрызг - и мама Вера, и папа Сережа, и бабуля Люда. Они
сидят на кухне и ругаются. А Манечка с братиком Ваней спят в единственной
на всю квартиру комнате, за перегородкой, на двухярусной кровати.
Трехгодовалый Ваня - внизу, а Маня - наверху. Ванька спит крепко -
пушечным выстрелом не разбудишь. С младых ногтей привык засыпать при любых
обстоятельствах, и в будущем ему эта практика явно пригодится.
Между тем, Маня лежит в темноте с открытыми широко глазами, вверх
глядит. Она вся - уши. Слушает, что на кухне происходит.
Вот через кудахтанье бабули доносится бесконечная тирада мамы Веры,
обращенная к папе Сереже:
- Так я, значит, причмандовка, да? Я - причмандовка? Hет, ты сказал,
что я причмандовка? Я причмандовка? Я причмандовка, да? Че ты морду
воротишь, я спрашиваю, я причмандовка?
Маня не понимает, что означает слово "причмандовка", и начинает думать,
спросить ли ей завтра об этом маму или бабулю, или не спросить? Раздается
очередное кудахтанье бабушки Люды, и невразумительное мычание папы Сережи.
Мама Вера прокуренным голосом сообщает:
- И пусть ваш сын со своим вонючим ебальником тут не командует! А ты
молчи, сука. Молчи сука, я сказала! Деньги на коньяк, значит, взял. Тут
лежали. Тут лежали!
- За свои... - бурчит папа Сережа.
- Что за свои, падла ты? - возражает мама Вера. Бабуля Люда снова
начинает кудахтать, и издаваемые ею звуки переходят в крик:
- КУДАААААААААААХ!
С невероятным грохотом в кухне падает холодильник. Слышен звук
разбившихся тарелок, бутылок.
- Блядь ты! - вопит мама Вера.
- ОАААААА! - тянет высокую ноту бабуля Люда.
- Идите вы все нахер!!! - в сердцах восклицает папа Сережа, - Я уйду! Я
тут не...
- Верка ах ты сука, тыыыыыииии... - кудахчет бабуля.
Маленький Ваня просыпается, и начинает тихо всхлипывать.
Маня спускается к нему, успокаивает, шепчет слова из какой-то старой
забытой сказки, которую она вычитала в потрепанной книжке без обложки,
найденной на мусорнике.
- А я вот уйду! - бушует папа Сережа, - Чтобы меня тут всякие бляди
попрекали? Уйди! Уйди!
- Ахнееееет! - квакает бабуля. Снова звон, что-то бьется об пол,
падает, глухой удар, от которого сотрясается ветхая мебель и все вокруг.
- Да не брал я твои деньги! - орет папа Сережа, наверняка выпучив глаза
и сжав руки в кулаки.
- Это я, причмандовка такая, их сама взяла? - издевательским тоном
возражает мама Вера, - Ты своей любимой мамочке рассказывай. Или ты или
она взяла, но ее не было, значит ты взял, а меня же обвиняешь, падла ты! И
еще меня, меня, будешь причмандо
